Блог

Неизвестно, сохранился ли хоть один отрывок Аль‑Азиф, написанный на арабском языке. Первый перевод этого творения на европейский (греческий) язык сделан примерно в первой половине — середине X века в Константинополе православным учёным и священнослужителем Феодором Филетом, прозванным Мудрым за свою преданность сокровенному знанию (из неевропейских упоминают переводы на сирийский, коптский и арамейский, но об их судьбе неизвестно совершенно ничего). Предания гласят, что греческий перевод издан около 950 года. Мы можем с высокой вероятностью утверждать, что он выполнен между 900 и 967 годами (а, скорее, где‑то в середине этого периода, около 930-940‑го). Причина в этой уверенности — то самое расхождение в датах, о котором мы упоминали выше. Между традиционными и установленными нами датировками начала и окончания написания Аль‑Азиф существует разница в 6 лет. Разница в 7 лет — между возрастом аль‑Хазраджи в момент смерти по преданиям и по нашим расчётам, а также между датами смерти, указанными в преданиях, на которые опирался Лавкрафт, и в произведениях Дерлета. Благодаря разнице в продолжительности юлианского (или григорианского — в данном случае погрешность несущественна) солнечного и исламского лунного календаря именно к обозначенному нами периоду (900-967)расхождение это с года смерти Ибн Джабира увеличивается на 6-7 лет.

Мы тщательно взвесили все математически возможные варианты и пришли к однозначному выводу, что такое расхождение в сторону возрастания года смерти с одновременным уменьшением практически на то же количество лет возраста возможно лишь при соблюдении следующих условий: во‑первых, дата смерти автора (или дата начала написания книги) должна быть указана не напрямую, годами от Рождества Христова или Хиджры, а относительно времени начала (или завершения) перевода (скажем, если датировка была произведена в 932 году, в примечании переводчика могло значиться нечто вроде «200 лет назад, в возрасте 90 лет», а не «в 732 г. от Р. Х.»), во‑вторых, конвертация дат с исламского календаря на христианский была сделана дважды (если бы конвертация не производилась вообще, в традицию вошёл бы 726 год, если же она производилась единожды, расхождения не было бы вообще и во всех источниках дата смерти совпадала бы со временем полного затмения над Аравией). Мы можем предположить два способа формирования этой погрешности: либо числа «200» и «90» (или аналогичные им, если датировка происходила не в 932 году), вычисленные по солнечному календарю, сообщены Филету человеком, предоставившим ему арабскую рукопись, а Филет, решив, что использовался календарь лунный, внёс собственные поправки (учитывая, что Аль‑Азиф попала в руки Феодора от обращённого в христианство араба, эта версия выглядит вполне правдоподобно); либо же эти числа были указаны самим Филетом в некоем примечании, не сохранившемся до наших дней, но имевшемся в распоряжении переводчика текста с греческого на латынь (по‑видимому, Оле Ворм, хотя существовало, как минимум, два независимых перевода), который и внёс вторую поправку, зная об арабском происхождении текста и исламском лунном календаре, но не догадываясь, что числа указаны по солнечному(этому тоже есть косвенные подтверждения: дата «730» как время начала и/или «738» как время завершения рукописи стоит только в латинских списках или в переводах, сделанных позднее с рукописи Оле Ворма, тогда как в тексте, известном как Некрономикон Симона, переводившемся с более раннего латинского текста, дата не указана вообще).

Возможно, склонить наше мнение в ту или иную сторону способен старославянский перевод Аль‑Азиф, выполненный с греческого. Известно, что таковой существовал, а, быть может, существует и поныне. Некоторые видные экстрасенсы Киева утверждают, что он хранится в Киево‑Печёрской лавре. Если эта рукопись будет всё‑таки обнаружена, то, согласно нашим предположениям, указанная в ней датировка оригинала (если таковая имеется) должна совпадать с нашими расчётами. Так или иначе, затмение служит в данном случае достаточным основанием нашей правоты.

Дональд Тайсон со ссылкой на Оле Ворма отмечает, что было изготовлено не менее 106 копий перевода, выполненного Феодором Мудрым, причём три из них попали якобы в руки Ворма. Он приводит и некоторые подробности жизни Филета после издания Аль‑Азиф (какизвестно, в греческом и большинстве последующих переводов использовалось другое название, Некрономикон, которое значит примерно «Завет Мёртвых» и которого придерживались мы в своей реконструкции). По его словам, после того, как церковные иерархи ознакомились с рукописью, «против Феодора начались гонения, на него ополчились духовенство и население города, и его вынудили взойти на ступени главной церкви и осудить творение своих рук как дьявольское, публично молить Христа о прощении за грехи и затем сжечь пергаменты с переводом». За этот акт раскаяния византийские власти будто бы смягчились и, вместо казни переводчика, уничтожили лишь бoльшую часть тиража (всё, что смогли обнаружить). Кроме того, указывается, что его жена и дети умерли от чумы, а сам Феодор скончался спустя некоторое время в бедности и нужде (эти подробности, скорее всего, просто «позаимствованы» автором из биографии другого переводчика Аль‑Азиф, Джона Ди).

Полагаем, будет излишним напоминать, каких трудов и затрат стоило бы в X веке создание более сотни копий трактата почти в тысячу страниц или даже только в три сотни (разныеисточники указывают разные объёмы арабской рукописи, а греческая вряд ли сильно отличалась от неё в этом плане). Кроме того, как утверждается в источниках, более заслуживающих доверия, Некрономикон впервые был запрещён Римско-католической церковью, уже в латинском переводе. Поэтому, скорее всего, греческий манускрипт, выполненный Филетом, был изготовлен всего в нескольких экземплярах (возможно, только в тех трёх или четырёх, о которых речь пойдёт ниже), которые прошли незамеченными для руководства Константинопольской Православной церкви, хотя, возможно, другими переписчиками спустя некоторое время тоже были сняты полные или частичные списки с греческого манускрипта.

Нам известно, что по крайней мере один из экземпляров рукописи Филета во времена Крещения Руси (конец X века) попал в Киев, откуда проделал долгий путь, оказавшись в конце концов в руках переводчиков Культа (с этого же списка мог быть сделан и вышеупомянутый церковнославянский перевод Некрономикона). Другой попал в западную часть бывшей Римской Империи (по‑видимому, в сам Рим), где в начале XIII века с него был сделан первый анонимный латинский перевод, в 1232 году запрещённый и большей частью уничтоженный по распоряжению папы Григория IX. С сохранившихся фрагментов этого издания был сделан впоследствии итальянский перевод, выпущенный под редакцией Фрэнка Рипеля, другие же отрывки, по‑видимому, не сохранились.